Четыре урока 17 августа
Поделиться
На фондовом рынке я работаю с 1996 года. В том самом 1998 году, когда в России произошли одновременно девальвация рубля и дефолт государства по облигациям, я трудилась в небольшой инвестиционной компании, и отслеживание ситуации на рынке было моей работой. Дневников в ту пору я не вела, а время социальных сетей, в которых можно вести ежедневную хронику событий, еще не наступило. Но произошедшие в экономике и во всей стране события 17 августа 1998 года забыть невозможно. Особенно если из них извлечь уроки на будущее. Мы знаем, какие уроки извлекла страна. Хочу рассказать, какие уроки удалось извлечь лично мне. Надеюсь, они будут небезынтересны и для тех, кто сам пережил те события, и для сегодняшнего поколения — тем более что термин «дефолт» опять возник в информационном пространстве.
Какие в 1998 году у России были предпосылки для дефолта — сегодня известно всем. Самой главной из них был обвал цен на нефть. Напомним, что в 1998 году цена марки Brent составляла $10–14 за баррель, такие цены сегодня, когда баррель колеблется вокруг $100, выглядят нереальными. Но 24 года назад Россия страдала не только из-за резко подешевевшей нефти. В 90-е годы у нашего государства почти не было других источников наполнения казны, кроме экспорта нефти, заимствований у МВФ и постоянных выпусков краткосрочных облигаций ГКО и ОФЗ, причем большинство этих выпусков осуществлялось для того, чтобы расплачиваться по прошлым выпускам таких же облигаций. (Нечто подобное проделывал небезызвестный Сергей Мавроди в своей «пирамиде» МММ!) Бюджетный дефицит у России тогда составлял целых 7,6% от ВВП. А собираемость налогов была крайне низкой — теневой сектор рулил! Золотовалютные резервы государства составляли едва ли $24 млрд (для сравнения: сейчас — свыше $570 млрд), в то время как задолженность только перед одними иностранными инвесторами по гособлигациям превышала $36 млрд, то есть на ее покрытие не хватило бы даже всех резервов ЦБ РФ.
Правительство надеялось на кредиты МВФ. Но в тот момент спасти кредитами государство, которое катилось в сторону дефолта как снежный ком, было нереально — нужна была очень радикальная реформа всей структуры управления госдолгом и масштабная программа его реструктуризации. Именно это и было сделано, но уже в 1999 году, а годом ранее дефолт все равно наступил.
Летом кризис неумолимо приближался. Я на всякий случай успела съездить на неделю в Италию (вовремя обмененные доллары пришлись кстати, и, к счастью, я не всё потратила — еще немного осталось сбережений, с которыми я потом и встретила во всеоружии 17 августа 1998 года), и успела вовремя, до девальвации рубля. Когда вернулась, меня ждал сюрприз, хотя и довольно предсказуемый: сокращение зарплаты (как и всем) и переезд компании из центра Москвы на одну из окраин (хотя руководство уверяло нас, что на самом деле это не окраина, а центр, только не исторический). Слова «неисторический центр» стали в нашей компании мемом.
В начале августа всем, кто работал в финансовой сфере, было понятно, что совсем скоро произойдет либо девальвация рубля, либо дефолт. Очень мало кто предсказывал оба события одновременно. В это же время в Минфине кто-то выдвинул безумную идею — выпускать сверхкраткосрочные облигации сроком до 30 дней и размещать их на бирже, чтобы средствами от размещения погасить хотя бы часть госдолга. Помню, я тогда высмеивала этот бред в одном из ежедневных обзоров рынка: «Почему бы Минфину не начать выпускать облигации со сроками погашения, например, 9 дней и 40 дней? Было бы, по крайней мере, откровенно!»
Накануне понедельника, 17 августа, всю неделю резко росли объемы торгов по доллару, на что я обращала внимание клиентов и руководства. Я не знала, да и не могла знать точно, когда произойдет дефолт, когда девальвация, будет ли это все одновременно или нет, но было понятно, что до очень важных и, скорее всего, печальных для рубля событий остаются считаные дни.
Но мои долларовые сбережения продолжали расти. Я тогда совершила еще одну удачную операцию — забрала вклад из банка. После девальвации, помню, даже из высоконадежных банков вклады удавалось забрать с трудом, а какие-то банки вообще не пережили кризиса. О страховании вкладов в те неспокойные времена никто еще и не помышлял.
Так я извлекла второй урок из событий августа 1998 года: если ты не спекулянт, в один день ты им не станешь. Лучше быть инвестором: купил валюту или ценные бумаги — и держи. Это менее проигрышная стратегия.
Что было после объявления дефолта по облигациям и девальвации рубля — знают все. Произошли глобальные макроэкономические и политические события, о которых позднее напишут в учебниках. А вот наши «микроэкономические» проблемы были мало кому интересны, ведь миллионы россиян, представителей среднего класса, переживали тогда практически одно и то же.
…Начало сентября 1998 года было очень мрачным. В стране шел политический кризис, бабушки на улицах и рынках пошептывались о грядущей гражданской войне. А у нас в компании во время рабочего дня все замирали от стука каблучков за дверью. Это секретарша главного шла от руководства до наших рабочих мест с приказом об увольнении кого-то. До стеклянной комнаты, а точнее, закутка, отгороженного стеклянными перегородками, где сидели только два сотрудника — аналитик (я) и единственный оставшийся в компании трейдер по акциям, каблучки так и не достучались. На тот момент мне и коллеге повезло. Когда курсы в обменниках начали стремительно меняться по нескольку раз в день, я стала писать на сайт четырежды в день комментарии по паре «доллар–рубль». Мне еще раз повезло — на мои комментарии стали обращать внимание журналисты деловых изданий. Так, можно сказать, я сделала себе имя (извините за нескромность!) на укреплении доллара. А ведь еще год назад эта тема считалась чуть ли не самой бесполезной! Кризисный 1998 год позволил мне определиться. Я убедилась, что финансовый рынок для меня — это выбор навсегда!
У меня дома прямо накануне 17 августа 1998 года произошло почти мистическое событие. Моя бабушка неожиданно нашла дома образ Благовещения, который считала утерянным. Точнее, не образ, а так называемую фотоикону — то есть сделанную фотографию с настоящей иконы, перед которой можно было тайно (мысленно) молиться, чтобы в атеистические времена СССР никто не заметил и не сообщил понятно по какому адресу. Мы с бабушкой обретение фотоиконы посчитали чудом, а потом в выходные она мне сказала, что во сне ей явился ангел с той самой иконы и принес благую весть о том, что уже в понедельник начнется возрождение России.
Можно считать это мистикой, можно совпадением, но тот самый понедельник, которым было 17 августа 1998 года, оказался чем-то большим, чем дата одновременной девальвации рубля и дефолта по госдолгу. Эта был день, когда Россия покончила с экономической моделью, которая могла привести нас всех только к самому мрачному финалу. Ведь произошедшее в 1998 году — это не просто последствие мирового экономического кризиса, который привел к невозможности выплат по долгам из-за падения цен на нефть. Безусловно, мировой экономический кризис в 1998 году имел место и привел не только к дефолту России, но менее чем через полгода — в Эквадоре, еще через три года — в Аргентине. В России это был еще и кризис экономической модели, основанной на кредитах МВФ, дешевых заимствованиях у населения, поставках нефти на Запад в обмен на продовольствие и машины и уничтожении собственных обрабатывающих производств. Выигрывала от такой модели лишь небольшая группа всем известных олигархов и госчиновников, а подавляющее большинство небогатого населения от такой политики становилось еще беднее. Доходы населения уходили «в тень», а те россияне, кто не успел найти местечко в теневом секторе, вынуждены был месяцами ждать выплат зарплаты. Бюджетники, пенсионеры и малоимущие вообще были самыми уязвимыми и пострадавшими группами населения — неудивительно при таком-то дефиците бюджета и низких сборах налогов. Государство, не собирая нормально налоги, не могло выполнять свою основную функцию — выполнять социальные обязательства перед населением. Закономерно, что вследствие произошедших девальвации и дефолта в августе 1998 года разразился политический кризис, позже правительство ушло в отставку, и Госдума (а фактически — народ, уставший от нищеты и вранья властей и олигархов) заставили президента Бориса Ельцина назначить новое профессиональное правительство во главе с Евгением Примаковым. Новое правительство коренным образом пересмотрело предыдущую неэффективную экономическую модель. В 1999 году в России прекратился спад производства и начался экономический рост, который продолжался до 2021 года, практически непрерывно более 20 лет.
Это стало самым главным уроком дефолта 1998 года. Нельзя сказать, что этот урок страна выучила полностью и на все сто баллов: сырьевая зависимость по-прежнему осталась, развитием новых технологий государство как следует не занималось почти до двадцатых годов XXI века, а зависимость от импорта продовольствия нам помогли преодолеть только санкции 2014 года и последующие контрсанкции. Но это уже совсем другая история. Важно, что после 17 августа 1998 года Россия стала другой, какой и должна быть, — великой, свободной, суверенной и не выклянчивающей кредиты у МВФ и Запада.
Правительство РФ
ОПЕК
Россия
Москва
Италия
Аргентина